Кругом зима, опять зима, снега черны, как всегда,
Они привыкли растворяться во тьме.
Кругом чума, опять чума, твои мертвы города —
Они привыкли плыть по этой чуме.
И кто-то может слушать Боба, кто-то «Ласковый май»,
Почем пророки в идиотском краю?
Гитару брось и бабу брось, и как жену обнимай
Обледенелую винтовку свою.
Который век скрипит земля, но мир светлее не стал,
Тебе все это надоело, и вот
Поет труба, присох к губам ее горячий металл —
Она друзей твоих усталых зовет.
И ты был слаб, и ты был глуп, но все мосты сожжены,
Их не вернуть — они не смотрят назад.
И ты встаешь, и на плечах твоих рассветы весны
Как генеральские погоны лежат.
Крутые дяди говорят: «Твои потуги смешны.
Куда годна твоя дурацкая рать?
Подумай сам — коснется дело настоящей войны —
Они же строя не сумеют держать!»
Ты серый снег смахнешь с лица, ты улыбаешься легко.
Ты скажешь: «Верно. Но имейте ввиду:
Где Ваши штатные герои не покинут окоп —
Мои солдаты не сгибаясь пройдут.»
И плюх да скрип, сырое небо бороздя головой,
Его учили улыбаться во сне —
Идёт седьмого идиотского полку рядовой —
Твоя надежда в этой странной войне.
А мимо мёртвые деревья вдаль плывут, как вода,
По их ветвям струится розовый дождь.
Они молчат, поскольку знают, для чего и куда
Своё оборванное войско ведешь.
И все на счастье, даже небо это рюмкой об пол,
И все довольны, и в штабах ни гу-гу,
И до последнего солдата идиотский твой полк
Стоял в заслоне и остался в снегу.
И о медалях-орденах ты помышлять не моги:
Всего награды — только знать наперёд,
Что по весне споткнется кто-то о твои сапоги
И идиотский твой штандарт подберёт.
жаль всю музыку похерил. осталась только память о ней